Какими были церковные ткани 400 лет назад и отличаются ли они от современных? Поиск ответа на эти вопросы привел меня на Крутицкое подворье, в уютный старый купеческий домик, где расположился демонстрационный зал мастерской церковных облачений «Аксамит». Григорий и Наталья Насибуловы, руководители мастерской, могут часами водить гостя по залам, рассказывая о каждом облачении
– Как рождаются рисунки и орнаменты, украшающие ткани?
– Многие из них имеют исторические прототипы. Вот византийский мотив: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Он воссоздан по фреске, где был написан священнослужитель в ризе с этим узором. Сначала мы сделали на основе этого рисунка вышивку с птицами и грифонами, а затем заказали и ткань. Есть у нас и ткани, изготовленные по образцам старинных облачений, сохранившихся в храмах от московского Свято-Данилова монастыря до небольших церквей в русской глубинке, например, в Костромской области. Недавно по репродукции из Исторического музея мы сделали ткань с очень сложным орнаментом. Большой популярностью у батюшек пользуется парча, созданная по рисункам знаменитого художника начала ХХ века, одного из ярких представителей русского модерна Сергия Вашкова. А он, в свою очередь, тоже ездил по русским городам, собирал материалы. Вот такая преемственность.
– Многие ткани вы заказываете в Италии. Почему?
–Те виды церковных тканей, к которым мы привыкли, в России начали делать только в XVIII веке. До этого был аксамит – материя, полностью затканная золотыми петельками, алтабас... В храмах победнее служили и в холщовых ризах. А бархат, парчу привозили из Италии, Турции, Ирана. Благодаря этому, например, на итальянском заводе, с которым мы работаем, сохранились некоторые рисунки тканей, которые шли на Русь для облачений еще в XVII веке! И мы заказываем там, к примеру, рытый бархат со старинным орнаментом. В таких облачениях служили во времена патриарха Никона и даже раньше! Правда, современные технологии все же внесли свои коррективы: сегодня в производство идет шенилл, который не специалист едва ли отличит от бархата. У него немного другой ворс. В русском церковном искусстве больше параллелей с европейским, чем можно было бы подумать – как и в архитектуре. Например, в Милане и в Вероне мы видели замки с такими же зубцами, как на Московском Кремле. Один в один! Потому что работали одни и те же архитекторы. Кстати, М-образные зубцы имели практическое назначение: в центр зубца клали балку, на этих балках устраивали крышу, которая защищала защитников города или замка от вражеских стрел.
– Итальянцы в свое время переняли искусство изготовления драгоценных тканей в Китае…
–Из Китая через Милан проходил Великий Шелковый путь. Благодаря этому итальянцы научились делать шелковые ткани. Для этого им пришлось пойти на криминальное деяние: похитить несколько гусениц шелкопряда. А сейчас идет обратный процесс: китайцы скупили в Италии целые районы, где расположены текстильные фабрики. Теперь там живут и работают выходцы из Поднебесной.
– Вы начинали работу 25 лет назад. Наверное, в те годы приходилось начинать творческий поиск буквально с нуля?
– Да, в те годы в храмах ничего не было. Некоторые ризы были сшиты усердными прихожанками из скатертей. Фелони, изготовленные открывшимся в 70-х годах предприятием «Софрино» из тканей комбината им. Свердлова, были для священников пределом мечтаний. Впрочем, кое-где еще оставались красивые старинные облачения. Я по образованию художник-костюмер, окончил театральное художественное училище. Шить облачения меня благословил митрополит Питирим Волоколамский, в храме которого я алтарничал. Владыка дал мне «Настольную книгу священнослужителя» – там были выкройки. По этим выкройкам я и сшил первую фелонь… с плоским нижним краем: выкройка оказалась неточной. Потом разобрался, что к чему. Распарывал старые ветхие облачения, снимал лекала. В Пюхтицком монастыре игумения Варвара благословила мне поучиться шить и вышивать у сестер. Я вдохновился – и дело пошло.
– Где размещали заказы на изготовление тканей?
– Я нашел несколько комбинатов: Дарницкий в Киеве, Рахмановский шелковый комбинат в Московской области… По их изделиям понял, что они могут делать церковные ткани. Мы стали вести переговоры, создавать первые образцы… Нашли в Даниловом монастыре два старинных облачения, сделали с них эскиз… А потом оказалось, что до революции Рахмановский комбинат был фабрикой купца Заглодина, которая и специализировалась на тканях для облачений! У них нашелся даже каталог церковных тканей и изделий. У Заглодина и плащаницы делали, и хоругви. Действовала так называемая «рассеянная мануфактура»: работу раздавали вышивальщицам по избам, а потом на предприятии собирали изделия воедино. Кое-что из этого каталога мы воспроизводим и сейчас. Например, плат под артос – сегодня эта традиция не сохранилась, а до революции для артоса употребляли совершенно особый покровец. У Заглодина даже Оловянишников размещал заказы. Некоторые из их церковных тканей были отмечены медалью на выставке в Париже! Сейчас мы работаем с несколькими фабриками – отечественными и зарубежными. Кстати, сотрудничаем и с фабрикой «Ростовская финифть». Например, у нас есть палица с образом Воскресения Христова. Кстати, греки тоже закупают эмалевые элементы для украшения облачений на этой российской фабрике.
– Недавно вы изготовили копию хоругви, которая была знаменем греческого освободительного движения. Как это произошло?
– Несколько лет назад я был на Афоне и познакомился там с архимандритом Нектарием, который служит в горах на Пелопоннесе. Подарил ему вышитую закладку работы нашей мастерской. Рассмотрев ее, батюшка начал просить меня сделать для его храма какую-то работу. Какую именно – понять было сложно: он не говорил по-русски, а я – по-гречески. Было понятно только, что работа большая. Я всячески отказывался, но батюшка оказался настойчив, и я сдался. Оказалось, что он просит нас скопировать для его храма хоругвь, которая является исторической и духовной реликвией греческого народа и хранится в монастыре Агиа Лавра в Патрах. В начале 1821 года, когда греки восстали против турок, архиепископ Старых Патр Герман благословил восставших этой хоругвью и привел их к присяге. Хоругвь стала их освободительным знаменем, по сути, первым знаменем греков после столетий национального порабощения. Вера в него была столь велика, что даже турецкий султан сулил большие деньги тому, кто «добудет эту проклятую тряпку». Мы подготовили эскиз, батюшка утвердил его. Работа шла три года и, наконец, увенчалась успехом. В Греции нас принимали с честью, отец Нектарий был очень рад. Он даже благословил нас прочесть на Литургии Символ веры и «Отче наш», чего удостаивают только самых почетных гостей. По мотивам этой хоругви мы сделали еще одну, которую подарили храму Крутицкого подворья.
Беседовала Алина Сергейчук
aksamit.ru