Работа Свято-Троицкого братства г. Щигры украшена множеством христианских символов: плетенка, пальметта, спираль.
Церковное искусство удивительно цельно. Образы Спасителя, Богоматери, святых, написанные в разные века, в разных частях света узнаваемы: видно, что на них изображены одни и те же Лица. Так проявляется не только преемственность людских поколений, но и синергия – соработничество Бога и человека, поскольку одними человеческими усилиями пронести Образ через века было бы практически невозможно. Поразительно, что это относится не только к образам, но и к церковному орнаменту. В древней византийской мозаике, средневековой белокаменной резьбе, в иконописи и декоре иконостасов XVII столетия можно увидеть схожие элементы.
Красота церковного искусства – это отсвет рая, тень воспоминаний о блаженстве праотцев. Это блик откровений Божественного Света, которых сподоблялись в молитвенном предстоянии Творцу святые, – а ведь лучшие из церковных художников были святы. Эталоном иконописания на Руси стали творения преподобного Андрея Рублева – однако сколько из православных изографов, резчиков, зодчих угодили чистотой души Создателю, но не были прославлены людьми? Передавая свой опыт ученикам, они создавали традицию иконописи, резьбы, зодчества, в которой законы земной гармонии дополнялись откровениями Духа. И когда современный мастер творит в рамках церковного канона, он, зачастую сам не ведая того, воспроизводит формы, в которых заключена искра Божественной благодати. Подметим некоторые из закономерностей.
Мозаика в церкви Рождества Христова в Вифлееме
Храм является образом Небесного Града Иерусалима – может быть, поэтому его внутреннее убранство так часто несет черты внешней архитектуры зданий? При взгляде на многие из иконостасов с их колоннами, портиками, вратами непривычный взор мог бы принять их за фасады зданий, где вместо окон – иконы. Так оно и есть: если алтарь – образ Горнего мира, а молящиеся в храме миряне находятся в его преддверии, то иконостас – это стена райского здания. Здания часто изображаются и на православных иконах, фресках, мозаиках. При этом законы обратной перспективы побуждают мастеров запечатлевать их неожиданным для современного человека образом. События, происходившие под кровом, изображают вне зданий, сами же строения показывают отдельно. Может быть, стоит увидеть в этом намек на тайну – и Царствия Божия, и человеческого сердца? Ведь и одно, и другое сокрыто от сторонних взоров.
Колонна – символ Древа Жизни. Волюта – завиток вверху капители – являет нам образ распускающегося на Древе жизни цветка. Символически это говорит о Евхаристии – Плоде Крестного Древа. О спасении, которое Господь даровал нам Своей Жертвой.
Рассмотрев архетип дома (дворца, города), перейдем к следующему ключевому для восприятия человека образу – саду. Он является символом облагороженной и приносящей плоды природы, в духовном смысле – плодоносящей добродетелями души, а также рая – места обитания безгрешных праотцев и Царствия Небесного, уготованного украсившимся Христовым совершенством душам. Красоты райского сада отражены в роскошных травных орнаментах, в изображениях великолепных растений и плодов. Не так давно – в 2016 году – реставраторы расчистили скрытые дотоле под слоем штукатурки золотофонные мозаики на стенах храма Рождества Христова в Вифлееме. Мозаики эти датируются XII столетием и характерны для византийского церковного искусства того времени. Выразительные очертания зданий, ажурная пышность райских деревьев... Эти мотивы мы можем увидеть в русских изразцах, церковной резьбе и иконописи, которые будут созданы 500 лет спустя после вифлеемских мозаик – в XVII столетии.
Спираль – образ времени, спиралевидного развития жизни, круга бытия. Мыслить в этом ключе человечество учит сама природа с ее кругообразной сменой циклов бытия: времен года, рождения, развития и умирания всего живого. Свое отражение данная философская концепция нашла и в богослужебном круге: дневном (вечерня, утреня, часы, Литургия) и годовом.
В том же Вифлеемском храме полы украшены древними мозаиками, которые словно послужили эскизом для русской церковной резьбы, украшающей иконостасы и утварь, а заодно – и для белокаменной резьбы храмов. Разнообразные плетенки, волны, завитки... Они тоже отражают красоты рая, но более условно, зашифровано. К тому же, каждый элемент имеет свое значение. Например, плетенка может быть символом рыболовных сетей, орудия труда большинства апостолов до их призвания Спасителем. В духовном смысле сеть обозначает проповедь Слова Божия, которая «улавливает» людей в послушание Евангелию. Завитки же, подобные морским волнам, есть знак житейского моря, непостоянного и временами бурного, но усмиренного волей Творца, полагающего предел его приливам и волнениям.
Омфалий из собора св. Софии в Константинополе, XIII в.
Земная жизнь – поприще борьбы, житейской и духовной. Об этом напоминает сцена терзания орлом зайца, высеченная на мраморном омфалии в храме Святой Софии в Трапезунде в XIII столетии. Омфалий – это круг на церковном полу, указывающий на некое значимое место. Он может быть мозаичным или, как в данном случае, вырезанным из камня. Омфалий является аналогом орлеца – появившегося позднее переносного коврика, который кладется на место, где стоит во время богослужения архиерей. На орлеце тоже изображается орел, но – парящий над городом, в знак духовной высоты и зоркости, которые должны быть присущи епископу. Орел же, терзающий зайца, – символ власти, а также духовной победы, которую христианину следует одержать над собственными страстями. Подобные сцены украшают и древнерусские храмы: Дмитровский собор во Владимире, церковь Покрова на Нерли, Георгиевский собор в Юрьеве-Польском. Там они находятся на фасадах.
Фрагмент убранства Успенской церкви Зачатьевского монастыря Москвы. Работа Свято-Троицкого братства г. Щигры
Главный христианский символ – крест. Среди множества его форм и трактовок выделяется образ процветшего креста, присущий многим культурам: от первохристианских времен до нашего времени. Он запечатлен и в словесной ткани православного богослужения. «Процвете Древо Крестное» – этот поэтический оборот можно услышать на службе в разные дни церковного года. Крест – квинтэссенция добровольного страдания, самоотверженной любви и самоуничижения, пугающий слабую человеческую душу, дарит миру нетленный благоухающий цветок спасения, плод вечной жизни. Цветок этот манит своей красотой, плод напояет и укрепляет духовным вином благодати... И человек, побеждая силой Божией свои страхи и слабости, идет ко Кресту. В этом суть Христианства, а потому образ процветшего (увитого лозой, израстившего ветви или цветы, плодоносящего) креста мы видим в творениях византийских, русских, армянских, грузинских и многих других церковных художников. Он многократно воспроизводится в иконописи и резьбе, мелкой ювелирной пластике и даже в ткачестве и вышивке – проще говоря, во всех видах христианского искусства.
Алина Сергейчук