Многое на древних мозаиках и иконах удивит современного человека. Не так давно мы стали свидетелями бурной полемики, вызванной фрагментом мозаики Главного храма Вооруженных сил России, где были изображены ныне здравствующие люди, включая государственных руководителей. Могло ли данное художественное решение иметь место в старину? – Вполне!
Спаситель с раскрытым Евангелием в руке восседает на престоле. Перед ним смиренно склонился ниц человек. Эта мозаика, украшающая Императорский портал собора Софии Константинопольской, изображает императора Льва VI, правившего с 886 по 912 гг. и оставшегося в истории с именованиями Мудрый и Философ. Нашего современника она способна изумить дважды. В первую очередь, тем, что здравствующего правителя изобразили на стене храма, причем ни больше, ни меньше, рядом с образом Христа. Во вторую – тем, что раз уж данный акт «культа личности» осуществлен, император показан вовсе не во славе, а напротив, в весьма смиренной позе.
Лев VI Мудрый был весьма неоднозначной личностью. Он смещал Патриархов, но принял от одного из них епитимию смиренно стоять в притворе, не смея войти на богослужение. Составлял богослужебные тексты, которые по сей день звучат в храме, и был женат четырежды – за что, кстати, и понес упомянутое наказание. Писал философские трактаты и правила, которые вошли в церковные каноны – так, именно он составил новеллу, согласно которой кандидатам в священнослужители следует сначала вступать в брак, а уже потом принимать сан. Именно такой человек и мог повелеть изобразить себя приносящим покаяние перед Богом – не побоявшись ни унизить этим свой сан, ни показаться нескромным. Кстати, нимб, начертанный вокруг царской головы, говорит вовсе не о святости монарха, но лишь о его высоком положении. В византийской и позднее в русской традиции цари – помазанники Божии – традиционно изображались с этим знаком особой благодати, принадлежащей не их личности, но царскому служению.
Практика изображать в храме царей была широко распространена в Византии. Лев Философ – далеко не единственный государь, чей облик могут созерцать посетители Святой Софии. Особенно примечательно изображение императрицы Зои и ее супруга Константина IX Мономаха. Они стоят по сторонам от Спасителя, принося Ему свои дары: в руках у царя мы видим мешочек с золотом, у царицы – свиток. Подписи к изображениям гласят: «Правоверный властелин римлян, приверженец Бога и Христа Константин Мономах» и «Правоверная Августейшая Зоя». Примечательно, что лицо императора в этой композиции дважды меняли – потому что Константин был третьим мужем Порфирородной Зои, восшедшим на престол после сочетания с ней браком. При первоначальном создании мозаики на ней был изображен первый муж императрицы, затем второй… Таково было восприятие древних ромеев. Император воспринимался в первую очередь как правитель, вознесенный на недоступную для прочих высоту Промыслом Божиим. Его изображение в храме, как и оказание ему высоких почестей во время богослужения, было не поклонением конкретному лицу, а, скорее, признанием в земном государе одушевленной иконы Небесного Царя.
Константин и Зоя показаны на иконе не только как цари, но и как ктиторы – благотворители храма, на что указывают их дары Спасителю. В данной ипостаси в композициях священных изображений могли появляться не только царственные особы. История церковного искусства знает немало фресок, мозаик и икон с изображениями жертвователей. Нередко они изображались в несопоставимо меньшем масштабе, нежели обитатели Горнего мира: Господь, Богоматерь, святые и ангелы. Но – не всегда: в монастыре Хора мы видим мозаичный образ вельможи, писателя и философа Феодора Метохита, стоящего на коленях перед Спасителем и подносящего Ему в дар храм – отреставрированную церковь.
Изображение в храмовом пространстве здравствующих или недавно отошедших в иной мир и не принадлежащих к лику святых людей являют нам сразу два плана бытия: земной и Небесный. Почему такая композиция была естественной для Византии, а в наши дни вызывает у многих шок? Может быть, древние иначе воспринимали соотношение духовного и материального миров? Горнее для них было близким, почти осязаемым – в то время, как современный человек подсознательно стремится отодвинуть его куда-то в заоблачную высь. И если уж храм является пространством духовного – то в нем, кажется нашему современнику, не может быть ни одной черточки из обыденной жизни, а тем паче – из живущих рядом с нами…
Стоит отметить, что изображения людей, не являющихся святыми, никогда не были молельными образами. Их место в храме было соответствующим: в притворах, на галереях, боковых и задних стенах. Они участвовали в формировании церковного пространства, но не акцентировали на себе внимания верующих во время богослужения. Следует различать функции разных частей храмового убранства. Композиция росписей и мозаик той же Софии Константинопольской являла полноту мироздания, включая Империю ромеев в ее историческом бытии. Образы, расположенные в пространстве алтаря: на своде апсиды, на иконостасе – традиционно предназначались для молитвенного предстояния им.
Эта традиция продолжилась и на Руси. В галерее (притворе) Преображенского собора Новоспасского монастыря Москвы мы видим композицию «Древо государей Российских», созданную в XVII столетии. Она представляет собой пышную виноградную лозу, написанную в технике фрески на потолке и полностью покрывающую его. Лозу украшают медальоны с ликами представителей царского рода. У основания лозы стоят равноапостольные князья Владимир и Ольга, а последними по времени жизни представителями рода Рюриковичей на этом своеобразном генеалогическом древе являются Иоанн Грозный и его сыновья Феодор и Димитрий. Все князья и цари написаны с нимбами. Подобную композицию можно увидеть и в некоторых других русских храмах. Она говорит о преемственности государственной власти и о том, как Промысл Божий из века в век строит жизнь православного царства.
А в храме Ильи Пророка в Ярославле, на своде северного крыльца, можно увидеть фреску «Род царский благословится», созданную уже в 1716 году. На ней мы видим некий райский пейзаж с причудливыми деревьями. По сторонам – первые прославленные на Руси святые – князья-страстотерпцы Борис и Глеб. В центре возлежит равноапостольный князь Владимир, а над ним возвышается ветвистое древо, на котором произрастают плоды – потомки и преемники святого родоначальника Русского царства: благоверный князь Александр Невский, цари Михаил Феодорович, Алексий Михайлович, император Петр I. Изображены и члены царского рода, не наследовавшие престола – например, рано умершие братья Петра I Алексей Алексеевич и Симеон Алексеевич. Мы видим даже сыновей царя-преобразователя: здравствовавшего в то время Алексея Петровича (через 2 года после создания фрески он будет казнен отцом по обвинению в подготовке переворота) и скончавшихся во младенчестве Петра и Александра Петровичей, а также внука Петра I – будущего императора Петра Алексеевича II. Примечательно, что скончавшиеся во младенчестве царевичи изображены довольно взрослыми, а сам Петр I, которому на момент создания фрески было уже 44 года, напоминает юношу. Вероятно, это соответствует преданию, что в Небесном Царствии все будут в возрасте Христовом – 33 года. Таким образом, данная композиция являет нам некий взгляд на земное царство из Горнего мира, из Вечности, где ныне здравствующие и давно почившие оказываются в общем пространстве.
Фреску «Род царский благословится» можно отнести к канонической древнерусской церковной живописи, на смену которой, начиная с правления Петра I, пришли новые художественные стили. Но и с их воцарением традиция совмещать в искусстве Горний и дольний миры не исчезла. К примеру, в XIX веке в убранстве царских дворцов можно было увидеть картины художника И. Макарова, на которых император Александр III и его семья, написанные в античных одеяниях, предстояли Спасителю, принимая Его благословение и внимая наставлениям. При всем отличии этих картин от мозаик Византии, главная идея их осталась неизменной: показать присутствие Божие в жизни заказчиков этих произведений, верующих людей, а значит рабов Божиих, и затем уже – земных правителей.
Убранство Главного храма Вооруженных сил России являет нам множество образов людей, не являющихся прославленными (да и по факту) святыми. Это и знаменитые маршалы: Жуков, Рокоссовский и другие, и безвестные солдаты разных войн: от битв Древней Руси до сражений Великой Отечественной. Многим памятны споры, разгоревшиеся вокруг мозаичных панно с изображениями И.В. Сталина – как генералиссимуса и руководителя страны, одержавшей Победу в самой страшной из войн ХХ века, и В.В. Путина – как Президента, возвратившего России Крым. Во избежание раздоров было принято решение убрать эти композиции из интерьера храма.
В обсуждении убранства храма Воскресения Христова в парке Патриот было много политики и идеологии. И еще больше – субъективного восприятия соотношения веры и патриотизма, веры и истории… Между тем, следует четко различать констатацию исторического факта и выражения почитания лицам, благодаря которым этот факт состоялся. Оценку роли личности в конкретных событиях и духовно-нравственного характера этой личности в целом. Относительно того же И.В. Сталина сегодня распространены две крайних точки зрения: полное отрицание его заслуг как полководца и руководителя государства и попытка ради этих заслуг оправдать все его действия и решения, объявив едва ли не святым…
Художественное решение архитектуры и убранства Воинского храма – это попытка, и на наш взгляд, весьма удачная, показать 
единство русской истории в ее Божественном и человеческом измерениях. В Советском Союзе, власти которого всеми силами стремились сделать страну дистиллировано-атеистической, жило множество людей, сохранявших глубокую веру во Христа. И еще больше тех, кто, формально не веруя или признавая Бога лишь на периферии своего сознания, впитали от предков христианские по духу устои. Кто самоотверженно служил Родине и жертвовал за нее жизнью – и подвиг этот был свят, ибо Господь сказал, что «нет больше той любви, как если кто положит душу за друзей своих». Власти, совершавшие гонения на веру и репрессии неповинных людей, тем не менее, стремились к укреплению мощи государства и отстаивали его независимость. А над всем этим был Божественный Промысл, который вел и ведет Россию через столетия ее истории, сплетая в единую нить Киевскую Русь и Московское княжество, Российскую империю, Советский Союз и современную Россию.
Алина Сергейчук