В русской армии с давних времен были воинские священники. Они сопровождали своих подопечных и в дальних походах. Главная миссия воинского священника – помогать солдатам быть с Богом, а значит – оставаться на стороне добра, не озлобляться, не совершать ненужных жестокостей. О служении воинского священника мы побеседовали с иереем Андреем Шеломенцевым, который на протяжении 10 лет окормлял воинов ВДВ.
Иерей Андрей Шеломенцев – ветеран Чеченской войны. Офицер морской пехоты (слово «бывший» тут как-то неуместно). Кавалер двух орденов Мужества и ряда других наград. С 2009 по 2018 годы служил в главном храме ВДВ – Благовещенской церкви в Сокольниках (Москва), был священником десантных войск, выезжал со своими подопечными на учения и в зоны боевых действий. Ныне является клириком храма апостола Андрея Первозванного в Метрогородке. Связь со многими из подопечных сохраняется: десантники приезжают к батюшке, звонят, просят благословения и совета.
- Батюшка, скажите, что главное в служении воинского священника?
- Исповедовать и причащать. Причем в первую очередь – тех, кто находится на передовой, потому что именно там находится 2/3 личного состава. А значит, священник должен надевать военную амуницию и – где-то пешком, где-то бегом, где-то ползком, иногда под обстрелом – обходить позиции. Бойцы на передовой в первую очередь нуждаются в окормлении. Они находятся на грани жизни и смерти и они должны чувствовать Христа в сердце своем! Священник должен придти к ним, поддержать, вдохновить, дать им Святые Дары. Потому что этот парень сейчас пойдет в бой. И не важно, оборона это или наступление. Наступление тоже не безостановочно. Заняли какую-то позицию, закрепились. Священник двигается вместе с солдатами, только не стреляет. Если он полковой священник – то за неделю обойдет весь полк, если бригадный – за две недели. Что такое для солдата священник? – Он для него как Ангел-Хранитель! Они радуются: «О, батюшка, ты с нами? – Значит, у нас все будет в порядке!»
- Правда ли, что на войне атеистов нет?
- Правда! Но все верят по-разному. Даже если человек заявляет, что он атеист, он все равно верит в какую-то высшую силу, которая его хранит. Те, кто заявляет, что он ни во что не верит, просто врут.
- Чему священник должен научить воинов в первую очередь?
- Когда я, еще будучи офицером, ехал на свою первую войну, то пошел в храм и попросил благословения у священника. Он сказал: «Хорошо, я благословляю тебя на добрые дела». И я так же говорю солдатам, если они просят у меня благословения: «На добрые дела». Потому что защищать Родину – это благо. И потому что священник благословляет воинов не творить зла, а только добро.
- Где эта грань на войне?
- А вот это главный вопрос! Дело в том, что убивать нельзя. Заповедь «Не убий» никто не отменял, и на войне тоже. Надо понимать, что Заповедь – это не статья Уголовного кодекса, за нарушение которой тебе грозит десять лет строгого режима. Заповедь – это указание на то, чего Бог не рекомендует делать, потому что, совершая это, мы ломаем свою душу. Убивая на войне, солдат ломает свою душу! Потом еще, еще. Он все больше разрушает её – и наконец, убивает, привычно. И вот здесь надо понять, зачем мы это делаем. Господь нам сказал: «Нет больше той любви, чем положить душу за други своя». Что значит «положить душу за други»?
- Умереть за ближних.
- Вот! Всеобщая ошибка. Если бы речь шла о том, чтобы умереть, – было бы написано: «Положить жизнь за други своя», а не душу. Положить душу – это значит совершить грех ради любви к ближним. Истерзать свою душу, изломать ее, исковеркать. А потом сказать Богу: «Господи, вот моя душа. Я всю ее истерзал». Как поет Сергей Трофимов: «Когда моя душа порвется от натуги, истрепана в конец об острые углы»... Я Богу скажу: «Господи, вот она, моя душа. Я ее истерзал этими убийствами, этой яростью, злобой, ненавистью, которую я в нее впустил» – потому что убивать противника, ничего к нему не испытывая, – так не бывает. Есть очень хорошая книга Владимира Карпова «Взять живым». Там показано, как человек становится бойцом. Он приходит на войну романтичным юношей, потом погибают его товарищи, он находит могилу своего отца, получает ранение, оказывается в госпитале, на который нападают враги и расстреливают раненых прямо на кроватях, убивают медсестер – а он все это видит... И душа его застывает, остается только одно желание: убивать. Он стал бойцом. Нормальный парень, он нормально жил, – но по отношению к врагам у него только одно: желание убивать.
- То есть получается, что на войне нельзя сохранить свою душу неповрежденной?
- Нельзя.
- А как же солдаты причащаются? Получается, что они со Христом в сердце – и в этом же сердце ненависть?!
- Нет большего, чем положить душу за други своя... Господь Своей благодатью их покрывает – потому что по-другому поступать им нельзя. Они делают это ради людей. Но тут надо понимать, до какой степени можно дойти, убивая. Если я привык убивать, но мне это не нравится, и я это делаю только потому, что, если я не убью противника, – он убьет меня, потом придет ко мне домой и будет терзать мою семью, – я выполняю заповедь «положить душу за други». Но как только я перешагнул эту незримую черту, и мне понравилось убивать, – я перестал выполнять заповедь Божию. Я уже тешу свою страсть, я уже не на стороне света. Поэтому человек на войне должен быть очень внимательным, чтобы не переступить эту черту. Как только почувствовал, что получаешь удовольствие от убийства, – нужно взмолиться к Богу о помощи, чтобы Он избавил тебя от этого. Вот для чего нужен священник на войне! Чтобы объяснить это солдатам, чтобы они оставались людьми.
- Получается, что священник спасает не только души солдат, но и наше общество – не допускает возникнуть деформации личности?
- Да, для того, чтобы солдаты были на стороне добра – священник должен находиться с ними на передовой, объяснять им: «Да, убивай врага – пока идет бой. Но после боя – а после боя всегда появляются пленные, – пленных уже трогать нельзя». Чтобы солдат понимал: идешь вперед – и не оставляешь позади ни одного вооруженного живого врага, потому что он тебя убьет. Но бой закончился – и война закончилась. Ты свою задачу выполнил.
- Вы воевали в Чечне. Было ли Вам по возвращении тяжело настроиться на мирную жизнь?
- Да. После возвращения с войны у человека нервы натянуты, он очень остро чувствует несправедливость, и ему легко убить. Я сам это прошел, это тяжелое состояние. Бог буквально выдернул меня из него благодаря тому, что я причащался каждую неделю. Уехал на Колыму, там на неделю уходил в горы: собирал грибы и ягоды, гулял. А в воскресенье приходил в храм и приступал к Причастию. И это состояние улеглось. Я не забыл – но память о войне опустилась на дно души и больше ее не тревожит. А потом меня рукоположили. На Колыме, где это происходило, была жесткая нехватка духовенства. Я отслужил там 9 лет. Сначала мой приход был в шестистах километрах от Магадана, потом меня перевели на другой приход, в ста километрах.
- Много на Колыме верующих?
- Ну, как сказать... Поселок Омсукчан, население 10 000 человек, – большой храм был забит. Затем я служил в поселке Стекольный, он поменьше, население 4-5 тысяч человек – через несколько лет работы храм тоже был полон. Люди верующие везде есть. Потом я вынужден был уехать на материк, и здесь так получилось, что меня пригласил к себе служить отец Михаил Васильев, настоятель главного храма ВДВ – церкви Благовещения в Сокольниках. А вскоре меня поставили штатным военным священником бригады ВДВ, и я работал с десантниками, выезжал с ними на учения, напутствовал их, когда они отправлялись в Сирию, в горячие точки, порой выезжал вместе с ними.
- Есть ли у вас образец, на который вы бы равнялись в священническом служении?
- Есть. Отец Василий Слюнин был полковым священником во время Русско-Японской войны, окормлял защитников Порт-Артура. За время этой войны он был награжден тремя боевыми наградами: орденами св. Анны III степени с мечами, св. Владимира IV степени с мечами и св. Анны II степени с мечами и наперстным золотым крестом из кабинета Его Императорского Величества на Георгиевской ленте. Немногие офицеры такого удостоились. Он был контужен, и его списали со следующей характеристикой: «Досточтимый во всей Российской армии протоиерей Василий Слюнин. Отличился мужеством, отвагой, под огнем противника переходил по позициям, приобщал бойцов Святым Таинствам, исповедовал, вдохновлял их на бой своим авторитетом». Его назначили настоятелем Благовещенского храма при бывших казармах саперного полка в Сокольниках. А потом началась Первая Мировая война, и в 1915 году о. Василий вместе с Атаманским полком пошел на фронт. Так случилось, что полк попал в окружение и в плен – и отец Василий вместе с ним. Но тогда некомбатанты – то есть люди гражданские: священники, медсестры, маркитанты – не подлежали репрессиям. Отцу Василию сказали: «Для Вас ворота лагеря открыты, Вы можете идти». – А он ответил: «Куда же я пойду от своей паствы?» – и остался. Он провел в лагере три года вместе со своим полком.
- Многие ли солдаты стремятся приступать к Таинствам?
- К Богу тянутся многие. В боевой обстановке причащаются почти все. В мирное же время, большинство из них не причащается или делает это крайне редко. Получается, чем ближе к смерти, тем больше желающих причаститься. Будучи воинским священником, в расположении части я составлял график, чтобы подразделения по очереди приходили на Литургию. Получалось, что раз в два месяца на службу приходила каждая рота – все солдаты, кроме иноверных. А если солдат хочет участвовать в службах чаще – он может приходить хоть на каждое богослужение. Были солдаты, которые у нас алтарничали. А еще воинский священник должен уметь за пять минут объяснить ребятам, что такое Причастие и зачем им это нужно.
- Отец Андрей, ваш приход осуществляет помощь воинам, находящимся в зоне боевых действий: прихожане отправляют посылки, письма.
- Началось с того, что дети из воскресной школы захотели нарисовать рисунки для солдат. Затем к этому делу присоединились и взрослые – стали писать письма, такие, как написали бы своему сыну, другу. А потом я предложил: зачем ограничиваться письмами и рисунками – ведь на фронте очень нужны многие вещи. Так мероприятие воскресной школы переросло в акцию, к которой присоединилось уже множество людей. Каждую неделю, а то и чаще, мы отправляем помощь на фронт. Откликнулся народ чуть ли не со всей России. Я был на войне и знаю, в чем нуждаются солдаты. Поэтому мы начали это дело.
- Но разве солдат плохо снабжают?
- Их хорошо снабжают, но – по нормам. Например, положено солдату два тельника на полгода – но на войне они быстро изнашиваются. И мы отправляем тельники, носки. Отправляем воду – потому что положенных полутора литров в день в экстремальных условиях может не хватить. Кроме того, очень хорошо было бы, чтобы там с бойцами были священники. Именно для того, чтобы помочь солдатам сохранить человечность, чтобы поддержать и вдохновлять их. Но главное, чтобы напутствовать их там, на грани жизни и смерти, Святыми Дарами.
Беседовала Алина Сергейчук