Иконостас в стилистике русского модерна

Церковь Нерукотворного Спаса в Абрамцево рождалась в атмосфере, пожалуй, идеальной для работы художника. Под крылом щедрого и увлеченного искусством мецената Саввы Ивановича Мамонтова вдали от городской суеты на лоне природы собралась творческая «семья» художников. Они трудились и отдыхали, осваивали новые для себя виды исконно русского прикладного искусства и совершали поездки, изучая исторические образцы.

Прообразом, вдохновившим создателей небольшой уютной Абрамцевской церкви, стал храм Спаса на Нередице – известный памятник новгородского зодчества конца XII столетия. Иконостас храма не велик, но драгоценен по своей художественной наполненности. Он несет в себе черты храмового узорочья Ярославля: художники Абрамцевского кружка посещали этот город, напитываясь идеями для творчества. Резные орнаменты на темном дереве, расписные тябла, смелая ассиметрия форм... Маленькие старинные образки, собранные в экспедициях по России, вправлены во второй ярус алтарной преграды. И тут же – иконы, написанные великими художниками, работавшими над созданием этой жемчужины церковного зодчества. Храмовый образ Нерукотворного Спаса написал И. Репин, «Благовещение» на Царских вратах – В. Поленов, иконы Пресвятой Богородицы и прп. Сергия Радонежского – В. Васнецов, свт. Николая Чудотворца – Н. Неврев. Любовь и интерес к древнерусскому искусству сочетается со смелым творческим полетом: чего стоят только ромашки и малинки, украшающие фриз над Царскими вратами!

Хочется долго рассматривать этот иконостас, вновь и вновь находя нечто новое для себя. Безусловно, своими создателями он задумывался в стилистическом единстве со всеми прочими деталями убранства храма: расписными клиросами, фресками вокруг окон, мозаичными орнаментами пола, где мы вновь встречаем те же наивно-радостные полевые цветы – уже в несколько ином прочтении.
«Родственницей» Абрамцевского иконостаса, впрочем, имеющей совершенно неповторимое и отличное от него «лицо», можно назвать алтарную преграду Покровского собора Марфо-Мариинской обители. Создавался этот памятник русского модерна уже в 10-х годах ХХ столетия художником М. Нестеровым по заказу – и, безусловно, в сотворчестве с подвижницей и одним из носителей высокой светской и духовной культуры своего времени – великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Святая княгиня хотела воплотить в каждой черте убранства обители красоту и изящество подлинного христианского духа. При этом она была чужда стремления к излишней роскоши интерьера: и по убеждению, и из практических соображений. Личных средств Великой княгини должно было хватить не только на возведение, но и на обеспечение обители милосердия.

Алтарная преграда Покровского собора, как и Абрамцевский иконостас, имеет довольно скромный размер. Та же горизонтальная планировка, та же ассиметрия икон и орнаментов, то же темное дерево... Здесь оно не расписано, а покрыто низкорельефной резьбой и частично басмой... Этот иконостас не существует в отдельности, вне окружающей его стенописи (к слову, весьма самобытной). Храмовые столпы разделяют его на три части: центральную и придельные (боковые). На столпах этих – образ Благовещения, который мы привыкли видеть на Царских вратах: слева – архангел Гавриил, справа – Пречистая Дева, приемлющая от него Благую весть. Эти изображения – живое воплощение русского модерна в его отваге, динамике и радости, парадоксально, на контрасте сочетаются с каноничной иконописью алтарной преграды. И вновь мы видим наивно-светлый узор из русских полевых цветов – на этот раз он обрамляет стенопись. Впрочем, дух Покровского собора несколько иной, нежели у храма в Абрамцево. Там – легкая, сказочная радость, здесь – светлая грусть. Там – воплощение детских грез, здесь – служение Христу, стремление шествовать за Ним скорбными земными путями, утешая и поддерживая окружающих. Эта мысль зримо выражена в созданной М. Нестеровым стенописной композиции, украшающей восточную стену трапезной части храма: среди русских берез – милосердный Христос в белых ризах. К нему идут люди: молящиеся, скорбящие... Среди них и сестры обители, поддерживающие больных и убогих...

Еще один яркий памятник русского модерна, возведенный в 10-е годы ХХ века в Москве, – храм Воскресения Христова в Сокольниках. История строительства этого храма, пожалуй, могла бы случиться и в наши дни. Настоятель возводил его, не зная, где и как изыщет средства, чтобы оплатить расходы. Отец Иоанн Кедров был настоятелем маленького больничного храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость». Он духовно опекал жителей района, простых рабочих людей, призывал их чаще посещать богослужения, но вместительного храма не было. Однажды батюшке явилась Богоматерь и повелела начинать строительство большой церкви... Священник послушался. Неоднократно его вера была испытуема оскудением средств, но в результате, каждый раз неожиданно, появлялись благотворители, и храм был построен.

Иконостас Воскресенского храма весьма самобытен. Он выполнен из темного дерева – кипариса, украшенного низкорельефной резьбой. Существует легенда, что отец Иоанн решил оставить его не окрашенным, почти черным, скорбя о своей безвременно почившей дочери. Едва ли это так. Как мы уже видели, многие создатели алтарных преград эпохи модерна использовали именно темное дерево, ценя его контрастность и выразительность.

Как и алтарные преграды храма в Абрамцево и собора Марфо-Мариинской обители, этот иконостас невысок, но, в отличие от них, имеет необычную стрельчатую форму киотов второго и третьего ярусов, которые перекликаются с абрисом самой церкви, с ее многочисленными устремленными ввысь главками. Крупные иконы первого ряда создают доминанту, привлекая взоры молящихся и помогая им обратить мысль к Богу. В противоположность им образа двух верхних ярусов невелики и обрамлены затейливой формы киотами, напоминающими то ли райские цветы, то ли башенки сказочного замка. Иконостас этот, как и здание храма, спроектировал архитектор П. Толстых.

Было бы ошибкой предполагать, что низкий иконостас горизонтальной планировки был единственным или даже наиболее распространенным вариантом алтарной преграды храма русского модерна. Тем-то и хорош этот стиль, что он свободно обращается к историческим образцам разных эпох, не боясь переплавлять их в тигле собственного творческого восприятия и эстетики. Впрочем, высокие иконостасы русского модерна все же менее самобытны, нежели низкие. Как правило, они не столько выражают творческий поиск художника, сколько стремятся воплотить опыт древнерусского храмового убранства. Впрочем, разве это менее ценно? Церковная традиция благоукрашения, как и Предание Православной Церкви, находится вне времени. Главное, чтобы те, кто украшает храмы, искренне и талантливо творили, а не слепо копировали образцы, комбинируя их детали.

Ярким образцом высокого иконостаса русского модерна можно назвать пятиярусную тябловую алтарную преграду Феодоровского собора Санкт-Петербурга, возведенного к 300-летию Дома Романовых. Вырезанная из липы в московской мастерской иконописца из Палеха И.М. Дикарева, украшенная списками старинных икон, с плоскостными фигурами серафимов наверху, она напоминает иконостасы русских храмов XVII столетия. Тонко исполненная басма, многочисленные иконы, монументальность и в то же время лаконичность формы сделали этот иконостас одним из лучших творений своего времени.
Интересно, что сам Федоровский собор Северной столицы, решенный в стилистике церквей Верхней Волги времен воцарения Михаила Феодоровича Романова, стал одним из первых храмов России, построенных из бетона. Это не помешало ему вобрать в себя многие черты традиционного отечественного искусства. Высокое крыльцо, крытые галереи, окна-бойницы... Над возведением этого храма трудились лучшие мастера своего времени, поставившие себе цель воплотить во вновь построенном соборе дух и традиции Древней Руси. Фасады были облицованы белым старицким известняком, покрытым резными орнаментами. Величественный образ Феодоровской Божией Матери, венчающий собой родословное древо Романовых, выполнили из майолики в мастерской П. Ваулина по рисунку художника С. Чехонина. Над входом разместился мозаичный образ Спасителя, созданный по рисунку В. Васнецова. Образцом стенописи стали фрески Дионисия. Литургические сосуды выполнили на знаменитой фирме Оловянишникова, скопировав утварь Ипатьевского монастыря г. Костромы.

Художественное решение собора несло в себе мысль об исторической преемственности поколений. Недаром заказчиком его строительства стал патриотический «Союз Русского народа». Замысел Феодоровского собора, построенного по древним образцам в новых для своего времени технологиях, приближает его к церковным зданиям, возводимым в наши дни.

Русский модерн в его многоликости и в то же время обращенности к истокам русского православного искусства оказался ближайшим к нам по времени из стилей русского церковного благоукрашения. Он передал эстафету современным мастерам, зодчим и художникам. И осмысление его наследия в наши дни продолжается.

Алина Сергейчук