Русское барокко получило свое начало во второй половине XVII столетия, при царе Алексее Михайловиче. Правление сына Тишайшего государя – императора Петра I – внесло поистине революционные изменения во все области русской жизни. Не могло оно не отразиться и на церковной архитектуре, и на стилистике храмового убранства.
Многообразие русского барокко
Именем русского барокко обозначают произведения, весьма далеко отстоящие друг от друга по стилю и характеру. Именно поэтому и различают раннее, петровское, елизаветинское барокко. А еще – нарышкинское, строгановское, тобольское, сибирское…
Судите сами: описанные нами в предыдущем очерке иконостасы Ипатьевского собора Костромы и Смоленского собора Московского Новодевичьего монастыря, хотя и украшены пышной резьбой, и подчинены законам архитектуры – все же сохраняют традиционную планировку и несут на себе множество больших, главным образом – прямоугольных икон, расположенных в соответствии с православной традицией. В противоположность им, к примеру, иконостас Петропавловского собора в одноименной крепости Санкт-Петербурга, спроектированный архитектором Доменико Трезини и созданный к 1727 году, имеет совсем другой облик, неожиданный в православном храме. Он представляет собой довольно сложное архитектурное сооружение, в котором ведущую роль играет не канон (как в древнерусских иконостасах) и даже не резьба (как в раннем барокко). Это уже не обрамление для икон, но самостоятельное произведение, в котором живописные образы несут, скорее, вспомогательную функцию.
Петровское барокко – западные формы
Убранство Петропавловского собора Петропавловской крепости Санкт- Петербурга – яркий образец Петровского барокко. С иконостасом гармонирует сень, возвышающаяся над престолом, которую видно через Царские врата
Благодаря широкому арочному проему Царских врат, иконостас Петропавловского собора практически не закрывает внутренность алтаря. Большинство икон имеет сложную или округлую форму. Они как бы исчезают среди множества сложных позолоченных деталей. Помимо живописных образов, алтарную преграду украшают многочисленные скульптурные изображения: от резной полуфигурной композиции Тайной вечери на Царских вратах – до статуй архангелов и пророков над Царскими вратами и в верхней части иконостаса.
Творение Трезини спроектировано как триумфальная арка в честь победы в Северной войне. Оно несет особую, далекую от традиций русского церковного благоукрашения, символику. В ней явственно прочитываются черты искусства эпохи Возрождения. Царь Петр стремился подчинить Русскую Церковь государству – и в соборном храме своей новой столицы он, по сути, выразил эту идею, а вместе с тем – проявил свое стремление к сближению с Западом. Иконостас храма Петропавловской крепости напоминает скорее католические, нежели православные алтарные преграды, хотя в точности не повторяет ни одну из них. Впрочем, категорично называть храмовое убранство данного типа полностью чуждым Православию не следует. Оно ориентировалось на эстетику античного мира – а значит, на образную систему, в которой жили и совершали свой подвиг первые христиане.
Иконостас Петропавловского собора практически невозможно рассматривать отдельно – в отрыве от остального убранства. Молящиеся в храме, взирая на Царские врата, сразу же видят и высокую сень над престолом. Это великолепный резной балдахин, стоящий на четырех витых колоннах. Неотъемлемой частью храмового убранства являются также кафедра проповедника и царское место, расположенные по бокам от иконостаса. Кафедру украшают скульптуры: в частности, апостолов Петра и Павла, и живописное полотно, иллюстрирующее притчу о Сеятеле. Отметим, что этот предмет не присущ русской православной традиции, согласно которой проповедь обычно произносится с амвона.
Иконостас собора Петра и Павла – одно из наиболее радикальных произведений своей эпохи. Большинство барочных алтарных преград, возведенных в эпоху Петра I и в последующие правления, гораздо более традиционны.
Стоит отметить, что Петр I не только строил в России храмы западных форм, но и переобустраивал католические и протестантские церковные здания захваченных городов в православные. Внутреннее убранство таких храмов оставалось практически неизменным, а православные иконостасы в них обустраивались на новый, западный лад – что было вполне логично. В интерьере переосвященной кирхи или костела древнерусский иконостас выглядел бы странно. Это не могло не повлиять и на подход к убранству храмов Российской империи в целом.
Таким образом, предшественником уникального в своем роде иконостаса Петропавловского собора можно назвать, к примеру, иконостас Преображенского храма в Нарве, созданный в 1707 году. Гораздо меньший по размеру и более скромный, он имеет такие же широкие низкие Царские врата, «вырезанные» полумесяцем, небольшое число овальной формы икон, расположенных произвольно, без соответствия каноническим чинам.
Резной престол. Работа современных мастеров - Свято-Троицкого братства г. Щигры. Данная стилистика в русском церковном искусстве зародилась в эпоху барокко
Еще одной яркой деталью убранства Преображенского храма Нарвы, заимствовавшего свою стилистику у западного церковного искусства, стал резной престол. Исследователи, в частности, К.В. Постернак в своей статье «Инославные заимствования в русских церковных интерьерах Петровского времени», утверждают, что этот престол стал первым образцом церковной утвари данной стилистики в России. Отличительная особенность его заключалась в том, что традиционное тканное облачение закрывало лишь крышку престола, оставляя открытыми резные боковые панели. Таким образом, нарвский престол стал «прародителем» множества резных престолов, украшающих русские православные храмы по сей день и вовсе не воспринимающихся как западные. Впрочем, резные престолы Петровского времени выглядели иначе, нежели современные: включали в себя объемные скульптуры, сквозные орнаменты. В царствование Елизаветы Петровны они были запрещены. Тканое облачение престола вновь стало спускаться до самого пола. В наши дни мы видим в храмах множество престолов в резном деревянном облачении – но уже выполненных в соответствии с привычной для Православия стилистике. Резьба их, главным образом, являет нам те же христианские символы и орнаменты, что и декор иконостаса – но отнюдь не скульптуры.
Елизаветинское барокко – возврат к традиции
Убранство Воскресенского домового храма Большого Екатерининского дворца в Царском селе - интерьер в духе Елизаветинского барокко. Позолоченная резьба не только украшает иконостас, но и обрамляет фрагменты стенописи
В церковном искусстве, как и в нашей жизни, нет ничего случайного. В бытии отдельного человека или целого народа Господь попускает скорби и падения – но если этот человек или народ уповает на Бога, стремится к Нему, то эти тяжелые вехи его пути в итоге становятся ступенями вверх, к духовному очищению. Так же и в церковном искусстве. Излишнее, чуждое духу Православия если и входит в него, то со временем исчезает, уходя в прошлое. Органичное же – приживается, остается, адаптируется и принимает формы, вполне соответствующие духу Церкви.
В царствование императрицы Елизаветы Петровны произошел частичный возврат к традиционным для нашей страны формам церковного убранства и иконостасы по своей структуре стали напоминать скорее алтарные преграды времен Алексея Михайловича, нежели произведения Петровской эпохи.
Русские государи принимали живейшее участие в разработке облика и убранства главных храмов своей страны. Петр I собственноручно чертил наброски. Елизавета Петровна выступала строгой заказчицей, «редактируя» проекты архитекторов, в частности, знаменитого Ф.Б. Растрелли. При проектировании иконостаса Воскресенского домового храма Большого Екатерининского дворца в Царском селе она повелела, что иконостас «должен был быть прямой, без выгибов» – вполне в соответствии с традицией. Архитектор изначально предполагал сделать алтарную преграду трехъярусной, с небольшим количеством икон. Императрица «доработала» его идею, так что в итоге храм украсился шестиярусным иконостасом, включающим в себя более тридцати образов. Впрочем, образы эти имели характерные для зрелого барокко сложные формы, а портал Царских врат украшался колоннами и фигурами ангелов – так что полного возврата к старым формам не произошло.
Царица выступала против употребления в церковном убранстве скульптуры – исключение делалось лишь для ангелов и распятия с предстоящими. Случалось, что она приказывала достраивать иконостасы, добавляя к ним требуемые православной традицией иконы. А.И. Богданов в «Дополнении» к описанию Санкт-Петербурга сообщает, что в 1752 году в Казанском соборе Петербурга «…собственным Ея Императорскаго Величества Елизаветы Петровны повелением во обоих приделах по сторонам к прежнему иконостасу приделано еще в прибавку иконостаса для постановления во обоих по два местных образов, да в настоящей церкви над обеими северными и южными дверьми по одному местному образу в золотых рамах, понеже на тех местах по пространству места поставлены были прежде круглые образа».
В правление государыни Елизаветы в России вновь строились высокие алтарные преграды, разделенные на каноничные ряды икон, с непременными образами Спасителя и Богоматери в местном ряду. Из материалов для иконостаса императрица предпочитала дерево. Его золотили и окрашивали в разные тона: лазурный, бордовый, белый.
Как и во времена Петра I, иконостас в елизаветинском барокко обычно рассматривался в контексте церковного интерьера. Резные картуши, обрамляющие иконы, перекликались с картушами росписей, а фон иконостаса зачастую окрашивался в тот же тон, что и стены. Широко распространились резные киоты, украшающие иконы и как бы продолжающие собой иконостас. Это – еще одна деталь храмового убранства, пришедшая к нам из эпохи барокко.
В правление Екатерины II произошел частичный возврат к радикально-западным формам храмового убранства, в частности – к устройству иконостасов в форме триумфальной арки. Это впечатляющее художественное решение найдет свое воплощение и в стиле классицизма, разговор о котором нам еще предстоит вести.
Алина Сергейчук
Свято-Троицкоге братство г. Щигры
www.shigri.ru
+7 (495) 778-37-36